Дороти Сэйерс - Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной)
— Если они сделаются такими, не останется никаких ночных клубов, куда ты мог бы ползти.
— Будут, природа не перестанет брать свое! Они будут сбегать с государственных общественных игр, чтобы разложить пасьянс в катакомбах, сидя за чашкой нестерилизованного снятого молока.
— Да. Надеюсь, внизу есть кто-нибудь, чтобы впустить нас... Есть — я слышу шаги. О, это ты, Эйлюнид! Как Сильвия?
— Все в порядке, только нога сильно распухла — из-за лодыжки. Хочешь подняться?
— К ней можно?
— Да, она вполне респектабельно выглядит.
— Хорошо, потому что я хочу подняться с лордом Питером Уимзи.
— О, — сказала девушка. — Здравствуйте. Вы расследуете всякие дела, правда? Вы пришли за трупом или еще за чем-нибудь эдаким?
— Лорд Питер занимается делом Хэрриет Вейн, и он — на ее стороне.
— Да? Это хорошо. Я рада, что этим кто-то занимается. — Девушка была низенькой и полной, со вздернутым носиком и огоньком в глазах. — Как вы думаете, что там было? Я считаю, он покончил с собой. Он был из тех, кто постоянно себя жалеет. Хэлло, Сил, это Марджори с типом, который собирается вытащить Хэрриет из тюрьмы.
— Веди его немедленно сюда! — послышалось изнутри.
Их глазам предстала маленькая гостиная, служившая одновременно спальней, обставленная с самой суровой простотой. Бледная молодая женщина в очках сидела в моррисовском кресле, положив забинтованную ногу на упаковочный ящик.
— Я не могу встать, потому что, как сказала Дженни Рен, моя спина плоха, а ноги странны. Кто этот борец за справедливость, Марджори?
Уимзи был представлен, и Эйлюнид Прайс сразу же довольно агрессивно спросила:
— Он может пить кофе, Марджори? Или ему нужны мужские напитки?
— Он вполне благочестив, добродетелен, ведет трезвый образ жизни и пьет все, кроме какао и шипучего лимонада.
— О! Я спросила только потому, что некоторые из твоих приятелей-мужчин нуждались в стимуляторах. У нас они, к сожалению, кончились, а паб как раз сейчас, — она взглянула на часы, — закрывается.
Она тяжелой походкой направилась к буфету, а Сильвия сказала:
— Не обращайте внимания, ей нравится грубить мужчинам. Скажите мне, лорд Питер, вы нашли какие-нибудь улики или что-то еще?
— Я не знаю, — сказал Уимзи, — я расставил капканы у нескольких нор и надеюсь, что в них кто-нибудь попадется.
— Вы уже встречались с кузеном — с этим типом Эрквартом?
— У меня договоренность с ним на завтра. А что?
— Сильвия считает, что это он отравил Бойза, — сказала Эйлюнид.
— Это интересно. Почему?
— Женская интуиция, — резко ответила Эйлюнид. — Ей не нравится его прическа.
— Я сказала только, что он слишком прилизан, чтобы говорить правду. А кто еще? Я уверена, что это не Райленд Воэн. Он несносный осел, но он по-настоящему расстроен всем этим.
Эйлюнид насмешливо фыркнула и взяла чайник, чтобы налить в него воды.
— И что бы ни говорила Эйлюнид, я не могу поверить, что Фил Бойз покончил с собой.
— А почему нет? — спросил Уимзи.
— Он слишком много говорил, — ответила Сильвия. — И у него действительно было слишком высокое мнение о себе. Я не думаю, что он по собственному желанию лишил бы мир возможности видеть его и читать его книги.
— Лишил бы, — сказала Эйлюнид. — Он сделал бы это просто назло взрослым, чтобы его пожалели. Нет, спасибо, — возразила она, когда Уимзи поднялся, чтобы взять у нее чайник, — я вполне в состоянии принести шесть пинт воды.
— Снова сокрушен, — развел руками Уимзи.
— Эйлюнид не одобряет общепринятых правил вежливости между полами, — объяснила Марджори.
— Очень хорошо, — добродушно ответил Уимзи, — я превращусь просто в пассивное украшение. У вас, мисс Мэрриотт, есть какая-нибудь идея, почему у этого чересчур прилизанного юриста могло появиться желание избавиться от своего кузена?
— Ни малейшей. Я просто помню старину Шерлока Холмса: то, что остается после отсечения невозможного, является истинным, каким бы невероятным это ни казалось.
— Дюпен сказал это еще до Шерлока. Я допускаю подобный вывод, но каковы предпосылки? Сахару не надо, спасибо.
— Я думала, все мужчины превращают свой кофе в сироп.
— Но я — необычный мужчина. Разве вы не заметили?
— У меня не было достаточно времени, чтобы понаблюдать за вами, но за кофе я засчитываю очко в вашу пользу.
— Большое спасибо. Послушайте, вы не могли бы рассказать мне, какова была реакция мисс Вейн?
— Ну... — Сильвия на минуту задумалась. — Когда он умер, она была, конечно, расстроена...
— Она была поражена, — сказала мисс Прайс, — но мое мнение таково, что она была благодарна Богу за то, что избавилась от него. И это неудивительно, самовлюбленное животное! Он использовал ее и за год до смерти извел своими придирками, а в конце концов еще и оскорбил. И он был одним из тех липких мужчин, которые цепляются за женщину и не дают ей уйти. Она была рада, Сильвия, какой смысл отрицать это?
— Да, возможно, для нее было облегчением узнать, что с ним покончено. Но она не знала тогда, что он был убит.
— Нет. Убийство немного испортило все дело. Если, конечно, это было убийство, во что я не верю. Филип Бойз всегда считал себя жертвой, и меня очень раздражает тот факт, что он таки стал ею в конце концов. Я уверена, что он именно поэтому так поступил.
— Такое бывает,, — произнес Уимзи задумчиво, — но это трудно доказать. Я имею в виду, что присяжные более склонны верить в какие-то ощутимые причины, вроде денег. Но я не могу найти в этом деле никаких денег.
Эйлюнид рассмеялась:
— Нет, там не было денег, кроме тех, которые делала Хэрриет. Глупая публика, видите ли, не могла по достоинству оценить Фила Бойза, а книги Хэрриет расходились, и это его бесило.
— Но ведь деньги были нужны обоим?
— Конечно, но он все равно негодовал. Она была вынуждена помогать ему писать, урывая время от верного заработка собственными книгами. Да еще изощряться, чтобы не ранить его самолюбие. Но мужчины все таковы.
— Вы невысокого мнения о нас, да?
— Я знала слишком много таких, которые любят брать взаймы, — сказала Эйлюнид Прайс, — и слишком многих, желавших, чтобы их вели под руку. Впрочем, женщины также плохи, иначе они не могли бы мириться с этим. Слава Богу, я никогда не брала и не давала взаймы никому, кроме женщин, а они возвращают долги.
— Люди, которые трудятся, обычно отдают долги, я думаю, — изрек Уимзи, — все, может быть, кроме гениев.
— Женщины-гении обычно не избалованны, — мрачно сказала мисс Прайс, — и поэтому не ожидают от жизни милостей.
— По-моему, мы отклонились от темы, не правда ли? — спросила Марджори.
